Осенним вечером 8 октября со сцены концертного зала МГИМ им. А.Г. Шнитке прозвучало два сочинения отечественной музыки ХХ века: Концерт №1 для виолончели с оркестром Es-Dur Дмитрия Шостаковича и Симфония № 7 cis-moll Сергея Прокофьева.

Произведения, на первый взгляд, совершенно разных стилей, удивительным образом были взаимосвязаны. Ключ разгадки кроется в истории создания виолончельного концерта, которым открылся вечер. По словам самого Дмитрия Шостаковича, импульсом к сочинению стал услышанная им Симфония-концерт для виолончели Сергея Прокофьева.

Интерес и желание попробовать свои силы в этом жанре охватили композитора и в короткий срок (в течение лета 1959 года) сочинение было окончено. В своей музыке Д. Шостакович, не без присущего ему гротеска и сарказма, обращается к извечным для искусства всех времен и веков философским вопроса, один из них — сопоставимость жизни и смерти.

Виолончельная краска подходит для реализации данной идеи как нельзя лучше. Тембр инструмента насыщен бархатной мягкостью и глубиной, однако может быть суров. Он говорит со зрителем, показывая свою красоту и богатство в монологах. Столь человечное воплощение инструмента возможно связано с тем, что первый концерт был посвящен одному из самых известных виолончелистов мира — Мстиславу Ростроповичу. Именно он исполнил сольную партию в день премьеры.

Однако, не смотря на сложную идейную концепцию, концерт часто включается в педагогическую практику и является бесценным материалом, на котором воспитывается мышление формирующегося музыканта. Поэтому неслучайно он прозвучал с концертной сцены института музыки в исполнении Московского симфонического Шнитке-оркестра (художественный руководитель и дирижер – заслуженный артист России, профессор Игорь Громов) под руководством Виктора Кузовлева. Сольную партию исполнил молодой,  талантливый виолончелист Глеб Андронов.

Солист, показав владение техникой и понимание многогранности инструмента, смог провести через всё произведение приближенную к  бетховенской концепцию Шостаковича: «От мрака к свету». Целостность интерпретации, владение динамическими оттенками и виолончельными штрихами, которых у Шостаковича очень много, было отражено в исполнительской трактовке виолончелиста. Богатый красками инструмент, выступая на передний план, был при этом един с оркестром, раскрывая и дополняя его. Особая связь между ними проявилась в коде. Жизнеутверждающий характер, стремительность движения, единство исполнителей — стали органичным финалом.

«Глеб — мой друг, я знаю его очень давно.  У него хорошая школа, он учился у Алексея Селезнёва. У Глеба стабильная техника, интонация. Никогда не выбивается из колеи. Очень крепко выступил. Мне понравилось, как он преподнес материал. Оркестр тоже, конечно, был на высоте. Несмотря на какие-то помарки, свойственные ученическому коллективу, это было всё очень стабильно и уверенно», — Александра, виолончелистка.

Произведение, написанное около полувека назад, звучало со сцены идейно актуально, повествуя о том, что волнует современного человека, отвечало его мыслям. Заслуга в этом была, конечно, и дирижера Виктора Кузовлева, державшего в единстве виолончельные высказывания и мощь симфонического звучания.

«Было видно, что ребята старались, как они увлеченно играли. Видно, что каждый из них профессионал, который понимает эту музыку и различает стили как Шостаковича, так и Прокофьева, и мыслит музыкально. Думаю, что концерт получился достаточно ярким для всех, кто пришел», — Даниил, учится на дирижера.

«Во-первых, мне очень понравилось. Не слышал ещё в таком исполнении два этих произведения. Музыка прекрасная! И оркестр звучит великолепно. Всё сбалансировано, настолько всё тонко сделано и стройно как-то. Такое вот сложилось впечатление от оркестра, от исполнителей. Молодцы!»,— Владимир Кузовлев, солист Академического оркестра русских народных инструментов ВГТРК имени Н.Некрасова.

Интервью с дирижёром, доцентом кафедры оркестрового дирижирования Виктором Кузовлевым

— Виктор Владимирович, скажите, что Вы ощущаете после завершения сегодняшнего концерта? Впервые ли Вы исполняете это произведение с Московским симфоническим Шнитке-оркестром?

— С детства очень люблю Седьмую симфонию Прокофьева, но так получилось, что только сегодня впервые исполнил это произведение с оркестром. Чувствую по этому поводу огромную радость! Во-первых, от соприкосновения с музыкой; во-вторых, от взаимодействия с замечательным оркестром. Многое получилось из того, что было задумано.

Было непросто, конечно, эмоционально, потому что музыку, как уже говорил, очень люблю, поэтому основной задачей было совсем полностью не погружаться в неё. Хочу сказать, что просто гениально прописана тема! Это двухголосие в начале…Насколько я помню, когда Мясковский умер, Прокофьев сказал: «Только мы вдвоем могли писать так двухголосие». Первая тема, главная партия, два фагота звучит всего. А такой эффект! Представляете? Это русская полифония, русское хоровое пение — вот она, эта тема. Важно было, чтобы музыка, с одной стороны, пропевалась, а с другой, чтобы сохранялось движение moderato.

— Прокофьев Вам близок и чувствовалось, что именно он стал акцентной единицей в программе концерта. А что Вы можете сказать по поводу исполнения  Шостаковича?

— Говоря же о Шостаковиче, я, не стесняясь, хочу сказать, что эта музыка лично для меня пока сложная. Как-то Спиваков Владимир Теодорович в интервью каналу «Культура» сказал: «Вы знаете, я понимаю, что до некоторых произведений Шостаковича, я ещё не дорос». Вот так же и для меня это пока музыка сложная, до неё ещё расти и расти. Она, конечно, глубокая, там есть и содержание, и смысл, и яркость есть, и характерность — всё это есть. Но чтобы непосредственно мыслить на языке Шостаковича, этого пока ещё нет.

 Не могу сказать, что Прокофьев мне весь близок. Пятая симфония будет потяжелее, Шестую я пока не понимаю, Седьмая для меня понятнее, а Первая сделана гениально. В четвертой части Седьмой симфонии, когда побочная партия идёт с первой, это звучит сказочно и очень волшебно. А когда я слышу в первой части побочную партию, то в воображении возникает вот какая картина. Ехал я как-то летом на дачу в деревню за сыном и стоял густой туман, а я слушал как раз в этот момент симфонию (а это Тульская область, город Ясногорск, горы). Ехал вдоль реки Оки и тут туман рассеивается, и прямо на звучании побочной партии проявляются красивейшие поля русские, горы, широта, простор. Сохранилась такая прочная ассоциация теперь с этой побочной партией.

— Как Вы считаете, а в произведении Шостаковича решаются философские вопросы жизни и смерти, добра и зла. Они в итоге к какому-то решению подводят лично для Вас?

— Если говорить о философии в виолончельном концерте  Шостаковича и размышлениях о жизни и смерти, то нужно отметить, что сам композитор в этот период очень боялся смерти, переживал на этот счёт, хотя по музыке в этом Концерте так не скажешь. В третьей части да, эта игра тональных красок мажора и минора — очень интересно написано. Тут как раз что-то такое есть. А первая, вторая и четвертая части — я бы не сказал.

— И последний вопрос, поделитесь своими впечатлениями о работе с оркестром и солистом?

— Дело в том, что у работы со студенческим оркестром есть своя специфика. Поначалу было непросто, шла, так называемая, «притирка» с оркестром. Я искал тот язык, на котором нужно говорить, чтобы оркестр меня слышал. Так что хочу выразить огромную благодарность оркестру и художественному руководителю Игорю Юрьевичу Громову, за то, что доверил коллектив и дал возможность продирижировать такую программу.

Студентки 3 курса МГИМ имени А.Г. Шнитке

Наципова Елена, Степанникова Полина

(класс преподавателя Якименко Ю.В.)